Валерий Гергиев: «Культурный мост через океан закладывали Рахманинов и Стравинский, а достраиваем мы»

Разговор Валерия Гергиева ондайн со студентами и преподавателями Колумбийского университета Нью-Йорка

Устроители культурного телемоста,  соединившего аудитории Колумбийского (Нью-Йорк) и Санкт-Петербургского университетов, исходили, видимо, из  того, что «музыка является мировым языком и не нуждается в переводе, ибо говорит душе» (Бертольд Ауэрбах). Студенты факультета искусств СПбГУ и их ровесники-американцы собрались 7 октября в 19.00 по московскому времени по разные стороны телеэкрана, чтобы послушать размышления маэстро  Гергиева о месте музыки в жизни и о «биографии» исполняемых им произведений, а позже воспользоваться возможностью задать свой вопрос музыканту с мировым именем.

В актовом зале заокеанского университета сразу возникла атмосфера доброжелательного напряженного внимания к словам гостя, сидевшего за столиком на сцене в непринужденной позе. Представитель университета представила его слушателям как художественного руководителя Мариинского театра, декана факультета искусств СПбГУ, руководителя Московского Пасхального фестиваля, главного дирижера Лондонского симфонического оркестра (с 2007), долго перечисляла другие звания и титулы музыканта из северной столицы России.

 «Благодарю всех вас за то, что собрались - и наслаждайтесь!..», - так начал свою лекцию длиной в два академических часа Валерий Гергиев, свободно владеющий английским языком.

После «интродукции»  на сцене засветился экран с оркестровой ямой в центре, и в исполненни оркестра Мариинского театра под руководством Гергиева полилась IV симфония П.Чайковского - четвертая часть с жизнеутверждающим рефреном «Во поле березонька стояла…». Когда-то именно эта вещь в исполнении оркестра под управлением Евгения Мравинского вызвала эстетический шок у 15-летнего Гергиева, выпускника музыкальной школы Владикавказа.  Тот же фрагмент выбрал маэстро и для установления мгновенного контакта с аудиторией - эта самая «бетховенская» по модели построения, философской глубине и силе воздействия  вещь посвящена, как известно, Н.Ф. фон Мекк, которой Петр Ильич писал в письме:  «Итак, вся жизнь есть чередование тяжелой действительности со скоропроходящими сновидениями и грезами о счастье... Пристани нет... Плыви по этому морю, пока оно не охватит и не погрузит тебя в глубину свою. Вот, приблизительно, программа первой части».

И ниже: Четвертая часть. Если ты в самом себе не находишь мотивов для радостей, смотри на других людей. Ступай в народ. Смотри, как он умеет веселиться, отдаваясь безраздельно радостным чувствам. Картина праздничного народного веселья. Едва ты успел забыть себя и увлечься зрелищем чужих радостей, как неугомонный фатум опять является и напоминает о себе. Но другим до тебя нет дела. Они даже не обернулись на тебя и не заметили, что ты одинок и грустен. О, как им весело! как они счастливы, что в них все чувства непосредственны и просты. Пеняй на себя и не говори, что все на свете грустно. Есть простые, но сильные радости. Веселись чужим весельем. Жить все-таки можно.

Вот, дорогой мой друг, все, что я могу Вам разъяснить в симфонии. Разумеется, это неясно, неполно. Но свойство инструментальной музыки именно и есть то, что она не поддается подробному анализу. "Где кончаются слова, там начинается музыка", как заметил Гейне." (17\29 февраля 1878 г.).

Чайковский - автор не случайный в творческой биографии В.А.Гергиева,  к его творчеству дирижер апеллировал не раз во время лекции, раскрывая такие базовые понятия, как гармония, мелос, драматургическая основа «крупной формы», например, симфонии.   «Драматичность, стремление доискаться до основ бытия - их  нельзя избежать, особенно если вы живете в России».

Загадка русской души, по мнению Гергиева, всегда занимала и других крупнейших русских композиторов - Сергея Прокофьева, Игоря Стравинскго, Сергея Рахманинова. Они продолжают оставаться нашими современниками, на их партитурах нет патины времени. Гость из Петербурга призывал слушать их как можно чаще: «Сегодня Прокофьев. Завтра Прокофьев. Прокофьев - это важнее, чем завтрак». «Прокофьев - это страдание и преодоление страдания».

Слушатели тем временем, не дожидаясь разрешения организаторов, начали задавать уточняющие вопросы.  «Вы играете Чайковского и на Западе, и в России. Есть ли разница в его восприятии людьми разного социо-культурного кода?». «Не заметил, чтобы где-то кого-то не зацепила музыка Чайковского.  Первые же такты «Щелкунчика» сразу доходят до сердца, тут и глубина, и мудрость, и одновременно кажущаяся простота построения музыкальной фразы, от которой получаешь огромное эстетическое  удовольствие.  Композитор умел уловить и передать самые сокровенные и тонкие движения души. Чайковский - композитор из тех, кто благословлен богом».

В музыкальном мире есть несколько имен, собирающих полные залы. «Однако зрителей сегодня интересуют не только Моцарт, Глюк, Вагнер.  Иногда бывает наоборот - Ла Скала, Токио, Нью-Йорк хотят послушать что-то за рамками привычного репертуара. Оперу «Семен Котко», например - открыть для себя неизвестного Прокофьева».  

«Опера - сложнейший синтетический продукт, кто главный в ее сценическом воплощении - режиссер, либреттист, дирижер, сценограф?» «Композитор! Конечно, и на других его «коллегах» в процессе постановки лежит немалая нагрузка, дирижер, скажем, должен стать мозгом  музыкального массива, должен заставить зазвучать его в соответствии с драматургией. Но когда из зала просят «автора!», имеется в виду прежде всего композитор».

На вопрос «Как вам удается почти каждый вечер выдерживать такую нагрузку, такой стресс за дирижерским пультом?», - маэстро ответил: «Ожидания зала, встречная энергетическая волна. Ей предшествуют невероятные исполнительские волнения, сомнения, их не снимают годы и опыт. Вот, например, перед исполнением IV симфонии Чайковского в Нью-Йорк Холле я боялся, что американский зритель начнет уходить после первой части, а после четвертой уж точно в зале никого не останется. Но успех был невероятный! В Зальцбурге во время исполнения этой вещи люди не сидели - стояли. А стрессом  чревато вообще-то исполнение двух симфоний подряд».

«Слышал, что во время Пасхального фестиваля в глубинке вы даете по два концерта в день в малых городах России.  Удается ли собирать полные залы?».  «Представьте, да. Я не переживаю, когда выхожу на сцену в Екатеринбурге, Саратове, Смоленске - я вижу в зале много молодежи. Они не только слушают, но и слышат ту музыку, которую мы исполняем».

Студентка факультета искусств СПбГУ поинтересовалась, каковы критерии профессионализма в музыке - и получила комплимент от мастера за хороший вопрос.  «Коренной вопрос контакта с произведением - потрясает оно или не очень. Если после первых же тактов я вовлечен в музыкальный поток, задействовано мое воображение, мои чувства - значит, я на стороне этой музыки. Я полюбил ее. Она меня потрясла. Считаю, что музыка Чайковского, Верди, Бетховена не должна звучать в ресторанах».

Преподаватель из США был настойчив: «Да, русское музыкальное образование уникально, оно ценится во всем мире. Очень хотел бы поучиться в России, но меня останавливает процедура оформления документов даже на временный вьезд. Почему все так бюрократизировано, когда выехать в Россию будет проще?». «Послушайте, но ведь если вы действительно этого хотите - все преодолимо! Мы-то с оркестром проходим на общем основании процедуру оформления виз, мы умеем смотреть поверх границ и взволнованно ждать своего выхода на нью-йоркские подмостки.   И вам советую преодолеть все препятствия и приехать в Россию, из этого обязательно что-то незаурядное получится! С недавних пор у меня появилась надежда, что уже в обозримом будущем пересекать границы станет проще».

«В последние годы вы, Валерий Абисалович, много занимаетесь молодыми пианистами, солистами, оркестрантами. Вы подготовили для мировой сцены солистку Мариинского театра Анну Нетребко. Вы возглавляли жюри конкурса имени П.И.Чайковского. Что заставляет вас так много и истово заниматься молодыми дарованиями?».  «Знаете такую аксиому: помогайте талантам, серость пробьется сама?..  Одаренным людям помогать нужно обязательно, они хрупки по натуре. Только издали может показаться, что путь к всемирной славе Анны Нетребко был усыпан розами. В основе это труд и еще раз труд. Помню, как непросто было завоевать ей европейские залы. А теперь двери сами распахиваются перед ней. В текущем сезоне в венском оперном театре состоялась премьера оперы Гаэтано Доницетти "Анна Болена", которая является шедевром бельканто. Наша солистка выдержала экзамен на «отлично» - и это, безусловно, большая победа всей русской исполнительской школы.

Знакомить с ней американского слушателя начинали еще Стравинский и  Рахманинов, а продолжаем их дело мы, музыканты из Санкт-Петербурга начала XXI века. Мы верим в свою высокую миссию и прежде всего в миссию музыки. Как известно, все преходяще, а музыка вечна. Еще и по той причине, что, по словам американского писателя Ральфа Эмерсона,  «музыка показывает человеку те возможности величия, которые есть в его душе».

Записала Наталья Васильева

Запись лекци размещена на YouTube http://www.youtube.com/watch?v=DZGXu-TqGXM